Начался новый год и начались новые дежурства. И начать мы решили с самого успешного блога 2017 года, новой звезды ЖЖ и лауреата премии Neforum Awards - Софьи Багдасаровой shakko_kitsune .

Софья - победитель в номинации «Лучший лонгрид»

Софья - из тех людей, что меняют собой ландшафт. Кто бы мог сказать, что искусство станет главной из главных тем ЖЖ в 2017 году?! Мы даже специально придумали категорию на главной странице ЖЖ - Арт . В этой категории и будет дежурить shakko_kitsune , ну а мы с вами будем этим наслаждаться.

Традиционно перед началом дежурства мы попросили Софью немного рассказать о себе и задали ей несколько вопросов:

Софья Багдасарова, shakko_kitsune - журналист, искусствовед. Более десяти лет пишу в различные российские издания про культуру, историю и изобразительное искусство. Страдаю ультрафиолетовым чувством юмора, которое накладывает явный отпечаток на то, что я пишу у себя в блоге про искусство, особенно в рубрике «омерзительное искусствоведение».

Любимая книга про искусство - «Имя розы», потому что она добрая. Любимая музыка - AC/DC.
Любимая строчка в меню - там, где про темное пиво.
И пожалуйста, не судите об искусствоведах по последней книге Пелевина!

Нас очень восхищает ваша продуктивность! Вы публикуете посты каждый день! Иногда по несколько постов. Как вы организуете свою блогерскую деятельность? Как долго готовите посты?

Обычно я готовлю материалы в выходные на неделю вперед, но иногда накатывает вдохновение и сильные эмоции (например, гнев) при виде какого-нибудь современного «шедевра» искусства, и тогда я пишу экспромтом, иногда засиживаясь в рабочий день за полночь.

Кстати, именно такие, полные чувств тексты и оказываются особенно интересны людям...

Если честно, моя продуктивность - не так уж и велика, как кажется, ведь я выкладываю в блог и уже готовые тексты - свои старые журналистские статьи, либо ссылки на те, которые я пишу по работе.

Как ходят в музеи искусствоведы? Ваш поход в музей чем-то отличается от того, как ходят в музеи простые смертные? Можете дать какой-то совет читателям: как качественно проводить время в музее?

Разумеется, профессиональная деформация очень сильно влияет на способ восприятия. Из забавного: испытываю глубокий душевный дискомфорт, если ради посещения надо отстоять очередь и купить билет за деньги, ведь я привыкла ходить на вернисажи по приглашениям за день до официального открытия выставок. А общие советы о качественном посещении - просты: удобная обувь, шоколадка или орехи про запас (чтобы подкрепиться, когда устанешь). Ой, и путеводитель хороший, разумеется, чуть не забыла.

- Вы путешествуете специально, чтобы посмотреть какую-то выставку или музей?

Ради отдельных выставок не приходилось путешествовать, только больших фестивалей. А большое количество хороших музеев, безусловно, влияет на мой выбор европейской страны для отдыха. Но особенное удовольствие -найти любопытный, пускай и маленький музей, в каком-нибудь курортном месте с пляжами, и отыскать там что-нибудь необыкновенное.

- Есть у вас любимый музей?

Мне всегда нравится приходить в Главное здание Пушкинского музея, там отдыхаешь душой.

Это ощущение из детства - поэтому я и считаю, что маленьких детей надо водить в музеи, хоть они ничего не понимают пока. Зато они проникаются атмосферой, и в голове у них закрепляются положительные ассоциации, про то, как хорошо когда-то проводил тут время с родителями.

А из частных музеев мне сейчас полюбился московский Музей русского импрессионизма, там все очень дружелюбные и здорово все организовано.

Сейчас в тренде споры про СССР: были помидоры - не было помидор, «Приключения Петрова и Васечкина» - хороший фильм или плохой. А советское искусство, оно какое? Каким оно было бы, не будь железного занавеса, ограничений свободы слова, репрессий? Было бы оно другим?

В 1932 году ЦК ВКП(б) принял постановление «О перестройке литературно-художественных организаций», которым, в частности, разогнал все существовавшие художественные группировки.

Таким образом был положен официальный капут советскому авангарду - и мы сразу утратили передовое место в мировом искусстве.

Все нефигуративное, абстрактное - ушло в подполье на долгие десятилетия. А зрителя никто не учил его воспринимать. Поэтому и сейчас мы имеем в России такое «отсталое» отношение к искусству, давно ставшему на Западе классикой.

Давайте про современное искусство, вот эти инсталляции мультимедийные, например, вот это всё - оно будет кому-то интересно через сто лет?

Опыт показывает, что инсталляции столетней давности сейчас дико интересны. Правда, некоторые из них - не художественной ценностью, а исторической, социальной. Посмотрите на «летатлин» - модель летательного аппарата 1920-х годов, который многие десятилетия пылился в Центральном музее ВВС, как вполне себе технический предмет истории. И только что его передали в Третьяковку как уникальный предмет искусства авангарда. Наверняка и через сто лет то, что делается сегодня, будет любопытно - только нам не угадать, с какого ракурса.

Может ли искусствовед определить, что из современного искусства - мода, а что станет вечной ценностью? Есть ли вообще у наших современников шанс на вечность?

У искусствоведов есть разные специализации, как например, у филологов - кто-то занимается итальянским ренессансом, кто-то русской иконописью, кто-то контемпорари-артом. И разные искусствоведы могут судить о современном искусстве с различной степенью компетенции.

Но чтобы угадать, что именно станет "вечной ценностью" надо еще и иметь особенное чутье. А также репутацию, чтобы твой выбор, собственно, и повлиял на рост репутации обсуждаемого экспоната.

Редакция ЖЖ с нетерпением ждет начала дежурства Софьи и желает ей удачи!

Софья Багдасарова. САМАЯ КРАСИВАЯ ВОЗЛЮБЛЕННАЯ ПУШКИНА Великий русский поэт жил в эпоху необыкновенных красавиц - и был на редкость влюбчив. В нашем списке нет его жены Натальи Гончаровой (чтобы добавить интриги), Олениной и Волконской (они прославились не красотой) - и даже Керн (нет достоверного портрета). Еще мы не стали делать различий между теми, с кем он вступал в настоящую любовную связь, и теми, по кому он просто романтически вздыхал (истину все равно никогда не установишь). Екатерина Бакунина Прозрачны волны покрывала Накинь на трепетную грудь, Чтоб и под ним она дышала, Хотела тайно воздохнуть. Старшая сестра лицейского товарища Пушкина. Юный поэт был сражен ею еще в Лицее, избрал своей музой, посвятил 23 стихотворения и вспоминал в произведениях до 1825 года. Она стала фрейлиной императрицы Елизаветы Алексеевны, занималась живописью - по-любительски, однако уроки брала у Александра Брюллова. Вышла замуж поздно, в 39 лет, за своего давнего поклонника - двоюродного брата Анны Керн. С мужем поселилась в деревне, растила детей, рисовала и была счастлива. Елизавета Воронцова Все кончено: меж нами связи нет. В последний раз обняв твои колени, Произносил я горестные пени. Жена новороссийского генерал-губернатора М.С. Воронцова, начальника Пушкина во время его южной ссылки. Видимо, страсть поэта была одной из причин неприязни, которую испытывал к нему Воронцов, в итоге отославший Пушкина с глаз долой из Одессы в Михайловское. Была ли эта страсть безответной или нет - неизвестно. В любом случае профилем прекрасной Елизаветы Ксаверьевны изрисовано множество пушкинских рукописей, а с ее именем ученые связывают огромное количество стихотворений. Но, скорее всего, Воронцова и ее настоящий возлюбленный, кузен Александр Раевский, использовали поэта для отвода глаз. Возможно, именно от этой связи у нее родилась дочь Софья. Генерал-губернатор в итоге узнал об этом и избавился от Раевского. Его тоже выслали - за разговоры против правительства. Муж, устранив соперника, все равно был раздавлен - впрочем, это не мешало и ему иметь долгую связь с лучшей подругой своей жены Ольгой Нарышкиной, сестрой прекрасной Софьи Киселевой. Вера Вяземская «Итак, прощайте. Я у ваших ног и трясу вам руку на английский манер, поскольку вы ни за что не хотите, чтобы я вам ее целовал». Жена одного из лучших друзей Пушкина - Петра Вяземского. С ней он порой бывал откровеннее, чем с ее супругом и, по воспоминаниям современников, действительно ее любил. Вяземская называла его своим «приемным сыном» и всячески помогала. После роковой дуэли она почти безотлучно находилась у постели поэта. Замуж эта девушка небольшого роста с огненным пронзительным взглядом и немного неприличным в то время «чистым громким хохотом» вышла следующим образом: как-то некая девица кинула в пруд башмачок. Все кавалеры, в том числе князь Вяземский, бросились его вытаскивать. Вяземский заболел и не смог покинуть поместье, за ним ухаживали - и всех усерднее Вера. Для прекращения сплетен их заставили пожениться, причем Вяземский венчался, сидя в кресле. Брак оказался дружным, у них было восемь детей. Авдотья Голицына Отечество почти я ненавидел - Но я вчера Голицыну увидел И примирен с отечеством моим. Хозяйка салона, в котором часто бывал Пушкин в первые годы после Лицея. Вяземский писал, что поэт «был маленько приворожен ею», а Карамзин - что Пушкин «смертельно влюбился». И действительно, какой юноша мог избежать очарования этой грациозной княгини с мягким голосом, которую современники называли Princesse nocturne («принцесса ночи») и Princesse de minuit («принцесса полночи»), потому что днем она спала и никого раньше 10 часов вечера не принимала. Прекрасная чернобровая и черноглазая княгиня жила отдельно от мужа. И хотя она много лет была счастлива в связи с М.П. Долгоруким, им мешало то, что муж не давал ей развод. Долгорукий погиб на войне, а впоследствии Голицына, в свою очередь, отказала мужу, когда тот пожелал жениться на Александре Смирновой-Россет. Наталья Голицына Она одна бы разумела Стихи неясные мои; Одна бы в сердце пламенела Лампадой чистою любви. Внучка и тезка знаменитой «Пиковой дамы», дочь московского генерал-губернатора. Бывшая фрейлина и жена генерал-майора, она держала в Петербурге один из самых модных салонов, где собирался весь свет. Существует предположение, что в 1820-х годах Пушкин был ею увлечен. Позднее Голицына прекратила принимать поэта, считая его не совсем приличным. Во всяком случае, известно «о веселости и проказах Пушкина в девичьей» ее дома. Он же, в свою очередь, называл ее толстухой и неотесанной (впрочем, по-французски, поэтому это звучало не так грубо). В поздние годы острые на язык Александра Смирнова-Россет и Долли Фикельмон называли ее претенциозной и старой кокеткой. Впрочем, другие пишут, что до конца своей 95-летней жизни эта плотная женщина оставалась обладательницей веселого общительного характера и удивительной доброты. Аглая Давыдова И вы поверить мне могли, Как простодушная Аньеса? В каком романе вы нашли, Чтоб умер от любви повеса? Дочь французского эмигранта герцога де Граммона, жена кузена Дениса Давыдова. Красавица была предметом острого увлечения Пушкина в 1820–1821 годах, которое позже вылилось в безжалостные и неприличные эпиграммы («Иной имел мою Аглаю...» и др.). Вдобавок затем поэт еще и увлекся ее 12-летней дочерью Адель. Эта хорошенькая, ветреная и кокетливая дама, настоящая француженка, искала в шуме развлечений средства «не умереть со скуки в варварской России». Ее мужа Пушкин сравнивал с шекспировским Фальстафом и называл «рогоносцем величавым». Овдовев, немолодая уже Аглая вышла замуж за генерала Ораса Себастьяни, министра иностранных дел Франции. Елена Завадовская Всё в ней гармония, всё диво, Всё выше мира и страстей; Она покоится стыдливо В красе торжественной своей. Одна из самых блистательных великосветских красавиц своего времени, она, как признавали даже женщины, - «убивала всех своей царственной, холодной красотой». Скорее всего, именно ее описал Пушкин как блестящую Нину Воронскую - «Клеопатру Невы». Высокая, статная, с правильными чертами лица и ослепительной кожей, она напоминала мраморную статую. Когда генерал Ермолов описывал появление Натальи Пушкиной в свете и эффект от ее красоты, он особо подчеркивал, что «здесь многие находят ее несравненно лучше даже красавицы Завадовской». Со временем Завадовская оставила мужа и блистала на балах в Париже, причем с годами, как с удивлением отмечали знакомые, она мало изменилась. Аграфена Закревская Она является порой И мимо всех условий света Стремится до утраты сил, Как беззаконная комета В кругу расчисленном светил. За красоту лица и фигуры она получила прозвание «медная Венера». Добрая, но капризная и избалованная внучка золотопромышленника, Закревская обладала ветреным характером и была хохотушкой, впрочем склонной к истерическим рыданиям. Пушкин стал ее близким знакомым в 1828 году и посвятил ей несколько стихотворений. Она же поверяла ему свои сердечные тайны и, как он сам писал Вяземскому - «посвятила его в свои сводники». Когда ее муж стал московским градоначальником, семья переехала в старую столицу. Закревская и тут собирала вокруг себя молодых людей, а московские дамы избегали ее общества, что ее совсем не огорчало. Старость она провела с супругом в Италии. Софья Киселева «Я суеверно перекладывал в стихах рассказ молодой женщины: к нежным законам стиха я приноравливал звуки ее милых и бесхитростных уст». Урожденная княжна Потоцкая, она была дочерью польского князя от авантюристки-гречанки. Считается, что именно Киселева рассказала поэту историю о похищенной княжне Потоцкой, которая легла в основу «Бахчисарайского фонтана». Посвященных Киселевой отдельных стихов поэта мы не найдем: он не тратил силы зря. Недаром в письме к мужу она честно писала: «Если увидишь Пушкина, передай ему, что я учусь русскому языку, чтобы читать его стихи». С мужем эта статная красавица в итоге рассталась и уехала за границу. Но прежде предусмотрительный супруг устроил ее дела так, «чтобы она не могла разориться, даже если бы хотела». Софья блистала в парижском обществе, а в старости ее главной страстью стала игра в карты. Двигаться самостоятельно она уже не могла, и слуга каждый день возил старуху в казино, где она проводила целый день.

Конец XVIII века

© Государственный Исторический музей

Несколько столетий подряд после прихода на Русь христианства сцены убийства можно было найти лишь в религиозном искусстве - на иконах, фресках да еще в иллюстрациях к рукописям. Святых убивали там с толком и во множестве подробностей - как на этой иконе царевича Дмитрия, где в левой части - смерть самого мальчика, а в правой - побивание камнями подозреваемых силами местных жителей.

Антон Лосенко «Жертвоприношение Исаака»

© Русский музей

После включения России в культурный ареал Западной Европы наша живопись усвоила реалистический (ну, относительно - барокко же) язык. Однако с темой убийства оставалось все так же бедно - только религиозные сюжеты. Причем по сравнению с иконами - никакого натурализма, никаких кровавых деталей! Исторических и тем более бытовых картин, посвященных насилию, не возникало.

Федор Бруни «Смерть Камиллы, сестры Горация»

© Русский музей

Постепенно в русской академической живописи появляется исторический жанр и с ним - исторические убийства. Поначалу используются лишь сюжеты из древней истории, поскольку лишь они считались достаточно «благородными». Стилистика, позы и жесты, архитектурные задники - все очень театральное: «т-р-р-рагедия» чувствуется, а вот трагизм - не очень.

Пимен Орлов «Смерть святого князя Михаила Тверского в Орде»

© Тверская областная картинная галерея

После публикации «Истории» Карамзина, сочинений Пушкина и других писателей тема прошлого России наконец полноправно поселяется в отечественной живописи. Однако художники по старой памяти осмеливаются «убивать» лишь святых (как здесь - князя Михаила Тверского) или народных героев. Да и традиции напыщенной академической живописи никуда не делись.

Константин Маковский «Агенты Дмитрия Самозванца убивают сына Бориса Годунова»

© Третьяковская галерея

Как ни крути, русский национальный характер достаточно целомудрен: и с обнаженкой в русском искусстве небогато, и откровенного насилия не много. Однако со временем художники набираются храбрости и начинают «убивать» не только общепризнанных благородных мучеников, но и просто исторических персонажей, которым не повезло. Насилие становится уже более откровенным - как, например, здесь, в сцене убийства Федора Годунова и его матери. Изображен непосредственный телесный контакт, передано эмоциональное напряжение. Впрочем, театральность еще ощущается, хотя отход от скучного академизма уже случился. Спасибо автору также за внимательность к историческим деталям, костюмам и интерьерам - во второй половине XIX века этим вопросом художники уже серьезно озаботились.

Василий Верещагин «Смертельно раненный»

© Третьяковская галерея

Написать убийство современника в рамках бытового жанра долгое время было немыслимо. Это становится возможным лишь в условиях жанра батального, потому что война выводит зрителя из повседневности в мир героизма, в иную реальность. Другой вариант - если индульгенцию дает литература: в конце XIX века появляются иллюстрации к «Преступлению и наказанию» с кровищей и топором.

Василий Суриков «Утро стрелецкой казни»

© Третьяковская галерея

Насилие в живописи по мере роста мастерства основной массы русских живописцев, а также появления отдельных талантов становится все более нескрываемым и эмоциональным. Однако опять лишь в историческом жанре, хотя он и делается намного реалистичнее.

Илья Репин «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года»

1883–1885 годы

© Третьяковская галерея

Суперхит! Выбивавшаяся из этого ряда картина Репина была заклеймена как «шарж и непозволительное безвкусие». Изображение помазанника божьего в подобной ситуации не одобрил император, несколько месяцев картину нельзя было выставлять по запрету цензуры. Нескрываемое воссоздание насилия, обилие крови спровоцировали нападение на полотно одного психически неуравновешенного юноши.

Василий Смирнов «Смерть Нерона»

Сюжеты из чужой древней истории остаются более безопасными. В них можно откровеннее экспериментировать с насилием и кровью без боязни оскорбить чувства верующих в родную историю. Простота линий и лаконичность цветов знаменуют приближение ХХ века и его самых невероятных художественных опытов.

Илья Репин «Дуэль»

1896–1897 годы

Даже обличители-передвижники ограничиваются картинами на тему подсудимых или заключенных, избегая демонстрировать, за что именно подвергается суду или наказанию их персонаж. (Тем более что обычно художники все-таки подразумевают «рукопожатную» политическую борьбу, а не бытовуху). А вот Репин снова идет поперек. Хотя итоговая картина, по сравнению с ее экспрессивными эскизами, оказывается более спокойной и может сойти за иллюстрацию к какому-нибудь роману.

Мстислав Добужинский «Октябрьская идиллия»

1905 год. Иллюстрация для журнала «Жупел»

Наступивший ХХ век с его веющими в воздухе грозами революциями позволяет избавиться от цензуры - как от официальной, императорской, так и от внутренней. Многие художники откликаются на кровопролитие 1905 года - и посвящают ему свои произведения, еще вполне реалистические. И вдобавок - документальные. В следующие революции будет уже некогда - выжить бы.

Кузьма Петров-Водкин «Смерть комиссара»

© Русский музей

Авангарду рисовать такие эксцессы, как насильственная смерть, было не особо интересно - он занимался выворачиванием наизнанку нормального мира, а убийство - это все же противоестественно. А вот некоторые приемы «нового искусства» ХХ века в относительно реалистической живописи пригодились. Но, как и в примере с Верещагиным, убийство - это опять повод для героизации убитого, воспевания его подвига.

Исаак Бродский «Расстрел 26 бакинских комиссаров»

© Волгоградский областной музей изобразительных искусств

Поскольку возникла новая империя, тема убийства, мелькнувшая было в бытовом жанре, снова уходит в героику.

Соломон Никритин «Суд народа»

© Третьяковская галерея

На Западе уже появляются такие откровенные картины про насилие, даже над женщинами, как «Всего-то несколько царапин!»Работа Фриды Кало 1935 года . В СССР подобное немыслимо, в том числе и потому, что социалистический реализм со временем вытесняет любые другие стилистики. Пока еще сохраняющиеся абстракционисты и экспрессионисты рассказывают про смерть другими способами - как Никритин в этой картине. Она написана в 1934 году, и там пятеро, но кажется, что она про 1937-й и особую тройку НКВД.

Борис Неменский «Это мы, Господи!»

Тема убийства - вернее, героической гибели нашего воина и заслуженного воздаяния немецкому оккупанту - в обилии встречается в советской живописи, посвященной Великой Отечественной войне. Картина Неменского вызвала в свое время большие споры, потому что показала мальчиков обеих армий, убивших друг друга, абсолютно равными.

Софья Багдасарова – искусствовед, журналист и популярный блоггер. В этом году ее блог об искусстве получил премию как лучший лонгрид LiveJournal. На сегодня Софья занимает шестое место в рейтинге пользователей ЖЖ. В интервью «Культуромании» она делится размышлениями о феномене популярности своего блога, о том, как писать об искусстве интересно и о культурной журналистике в России сегодня.

- Поздравляем Вас с получением премии. Расскажите, пожалуйста, как появился Ваш блог и как он набрал такую популярность?

Действительно, мой блог получил премию NeForum Award-2017, где одной из номинаций было «Лучший лонгрид LiveJournal». Именно в ней мой «Блог шкодливого историка искусства» (shakko-kitsune.lj.ru) занял первое место. Честно говоря, я сама удивляюсь, какую популярность он приобрел: количество его просмотров - около 40-50 тыс. в день (это примерно пятое-шестое место в общем топе ЖЖ). Наверно, секрет успеха в том, что я в первую очередь, конечно, не «блогер», а профессиональный журналист, с искусствоведческим образованием. Пишу об искусстве в различные издания более десяти лет. И мой блог существовал все это время параллельно с основной работой, но заметную популярность стал набирать именно в 2017 году. Раньше я больше использовала его как вспомогательную площадку: выкладывала заметки и свои старые статьи, вела на этой платформе, так сказать, профессиональный архив. При подготовке материалов часто попадаются забавные факты и картинки, которые я тоже складывала в свой блог. Через некоторое время эти интересные мелочи и детали стали привлекать все больше и больше внимания. Читателям понравилось личное отношение к искусству, эмоциональность. Дело в том, что когда журналист пишет статьи для определенного издания, то он сдерживается форматом, стилистикой, внутренней цензурой - будь то рассказ об открытии выставки или о художнике. А в личном блоге есть пространство для высказывания, для индивидуального и, конечно, для юмора.

- То есть, секрет именно в подаче материала?

Не только. Я пишу о тех темах в искусстве, о которых редко рассказывают в серьезных изданиях. Впрочем, на Западе они давно попали в научную сферу (например, можно вспомнить «Историю уродства» Умберто Эко), у нас с этим пока бедно. А людей-то интересует все необычное! Таким образом, у меня возникла рубрика «Омерзительное искусствоведение» (названная в честь ленты Тарантино «Омерзительная восьмерка»). В ней я стала публиковать всякие шокирующие вещи, ужасающие произведения искусства - причем не современные, а исключительно классику. Первый крупный поток читателей, мне кажется, привлекли именно эти сюжеты, а затем они стали читать и другие, более «спокойные» записи.

- Получается, что людей притягивает, в первую очередь, что-то запретное?

Я бы назвала эти темы, скорее, «маргинальными». Они всегда существовали, возьмем те же античные мифы. Но в основном при изучении истории искусства люди ориентируются на привычную, традиционную программу. И оттого большинство зрителей считают, что классика – это скучно и уныло. Но если показать искусство с другой, более чувственной и человечной стороны, люди начинают интересоваться. Дело не только в «темной стороне», которая присутствует в каждом человеке. Просто неожиданная точка зрения, взгляд на картины с юмором - это способ ликвидировать усталость от надоедливого «надо просвещаться!». Таким образом, меняя формат, я показываю то же самое искусство, но делаю это нескучно, с помощью популярного языка. Именно это смещает ракурс с привычного на захватывающее. По той же причине оказались востребованными мои художественные загадки: я зашифровываю названия картин или фамилии художников, и читатели с удовольствием их разгадывают. Такие материалы набирают по триста-пятьсот комментариев. Так они узнают произведения, о которых никогда не слышали. Игра доставляет удовольствие и приносит пользу.

- Какие темы блога оказались наиболее популярны? И как они появились?

Когда я поняла, что у меня образовалась довольно большая постоянная аудитория, которая не прочь узнать про более серьезные вещи, то придумала рубрику «Вопросы про искусство». Читатели, не являющиеся профессионалами от искусства, присылают для нее вопросы, и чем они проще и неожиданнее, тем интереснее на них отвечать. Сама постановка вопроса позволяет отвечать необычно. Именно так появился пост-ответ «Почему Шилов – плохой художник, а Брюллов – хороший, они же похожи?» На сегодня это самый популярный мой текст, около 400 тыс. просмотров. По сравнению с рекордами You Tube, конечно – мелочь, но для материалов про живопись это очень здорово. Или вот «Расскажите, что такое "современное искусство"? Только в двух словах, пожалуйста» и «Почему Репин дешевле Малевича и Кандинского?». На это, по идее, невозможно ответить серьезно, но в итоге вскрываются какие-то основополагающие принципы. Вдобавок, я вкладываю в ответы собственные чувства – слава богу, формат блога именно для этого предназначен. И поскольку я человек эмоциональный, то это личное отношение читателей и цепляет.

- А если тема будет серьезной? Нет ли здесь снижения планки, ведь искусствоведение – наука серьезная?

Такой риск присутствует всегда. Поэтому я сознательно не касаюсь вещей, опрощение которых могло бы унизить меня или оскорбить кого-то еще. Например, я обычно не пишу о христианском искусстве, поскольку снижение стилистики в рассказе о нем может порой звучать вульгарно и даже святотатственно. Но почти о каждом шедевре можно рассказать так, чтобы он запомнился. Моя позиция такова: мир сегодня настолько утопает в самой разной информации на всевозможные темы, что возможность рассказать именно об искусстве, а не о светской жизни или политике, надо ловить. И ценить.

- Откуда вы берете те самые интересные факты? Ведь они не водят в «комплект» академического образования.

В основном я пользуюсь англоязычными книгами и статьями, делаю выписки запоминающихся деталей, фамилий художников, про которых надо копнуть поглубже. И пользуюсь этими рабочими заметками, когда нужно писать новый пост. Это хорошая привычка – не выбрасывать золото в отвалы, а складывать все в копилочку, чтобы потом использовать.

- В последнее время научно-популярные блоги и порталы по искусству стали очень востребованными...

Да, это правда. Пожалуй, это продолжение тех же процессов, зримым симптомом которых стала знаменитая уже «Очередь на Серова». Но хотя говорят, что это связано с кризисом и обеднением, я бы не стала бы связывать этот феномен именно с этими факторами. На мой взгляд, дело в том, что вариантов развлечений стало так много, более простые потребности уже удовлетворены, поэтому «элитные» способы времяпрепровождения стали доступны и, главное, интересны большему количеству людей. Сегодня ты можешь позволить себе скачать любой фильм или книгу. Значит, ты можешь позволить себе и определенный рост в самообразовании, нечто, что тебя улучшит. Ведь благодаря заложенной образованием традиции мы привыкли, что учение и культура – это хорошо. И когда музеи стали более комфортными и открытыми, то зрители откликнулись, особенно в крупных городах.

- Ваши читатели действительно меняются благодаря информации, полученной в блоге?

Мне бы хотелось так думать, тем более, что я регулярно получаю благодарности за это в комментариях. И мне уже почти удалось убедить основной массив читателей, что авангард – это хорошо! Следующая цель – объяснить контемпорари-арт, но вот боюсь браться. В некотором смысле мои записи, благодаря регулярности, превратились в онлайн курс по искусству. Но идет тяжеловато, когда доходит до начала ХХ века. Если на Западе детям с ранних лет объясняют, что экспрессионизм и абстракционизм – это такие же важные творческие направления, как и предшествующие, то наше образование все еще «реалистоцентрично». Это не только наследие учебной программы, но и это черты национального характера: мы довольно замкнуты и консервативны, нам приятнее и спокойнее иметь дело с понятными вещами. Поэтому я уже устала отвечать на стандартные реплики типа «Мой ребенок нарисует лучше Малевича». Но искусство не может быть плохим, просто нужно лучше и больше про него узнать.

Какие процессы в культурной журналистике в России можно было бы назвать обнадеживающими? Если обратить внимание на комментарии читателей СМИ, то мы видим, что перформансы и совриск вызывают гораздо большую читательскую активность, чем вернисажи.

Правда, что люди активнее реагируют на газетные статьи про современных художников, чем о выставках старых мастеров. Но это, как правило, просто возмущение, а не «рецензии на произведение искусства». Людей задевают эти поступки, художественные акты, затрагивающие именно окружающую повседневность, поэтому про скандальный, эпатажный акционизм и говорят больше всего (ну, он так и задуман). При этом если интерес к новостям о культуре (судя по бюджетам, выделяемым редакциям), снижается, то к развлекательному формату, напротив, внимание растет. Получение информации в форме игры, видео, инфографики интригует современного читателя. Тот же процесс мы наблюдаем в музеях, которые предлагают развлекательные мероприятия, интерактивные программы, мультимедиа – и количество посетителей увеличивается. Журналистам приходится писать все увлекательней и увлекательней – то, что в других темах называется «добавлять желтизны». Формат научной статьи стал почти совсем неинтересен широкой аудитории, и если мы не хотим запереться в башне из слоновой кости, чтобы взирать оттуда свысока, то надо искать новые форматы. И хотя серьезные ученые осуждают популяризаторов науки – в этом есть какое-то скопидомство. Ведь знание – это сокровище, причем когда ты им делишься, ты сам не беднеешь, а, наоборот, богатеешь.

Екатерина Ким Фото: Дмитрий Рожков / Wikipedia

Багдасарова С. Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи. - М.: Эксмо, 2018. - 296 с. ISBN 978-5-04-088717-0.

Омерзительное искусство - это новый взгляд на классическое мировое искусство, покорившее весь мир. Давайте взглянем на него со стороны Уголовного кодекса? София Багдасарова (Шакко) - нетривиальный персонаж в мире искусства, а также обладатель премии "Лучший ЖЖ блог" 2017 года. Знаменитые сюжеты мифологии, рассказанные с такими подробностями, что поневоле все время хватаешься за сердце и Уголовный кодекс! Да, в детстве мы такого про героев и богов точно не читали… Людоеды, сексуальные фетишисты и убийцы: оказывается, именно они - персонажи шедевров, наполняющих залы музеев мира. После этой книги вы начнете смотреть на живопись совершенно по-новому, везде видеть скрытые истории и тайные мотивы.А чтобы не было так страшно, все это подано через призму юмора. Но не волнуйтесь, никакого разжигания и оскорбления чувств верующих - только эстетических и нравственных.

Предисловие

Во многих музеях мира можно встретить картины знаменитых художников XV-XIX веков, которые поражают своим содержанием. На них явно происходит что-то плохое - убийства или расчленения, изображены уроды или неприличные, на наш взгляд, действия. Чтобы понять, что именно на полотне происходит, необходимо серьезно углубиться в историю или литературу, вспомнить давно забытых мифических героев.

Причем оказывается, что многие из этих ужасающих персонажей - преступников и жертв, кочуют из картины в картины веками, от античности и Ренессанса до романтизма и модерна. Столетиями художники сохраняют интерес к этим сюжетам, несмотря на огромное количество других, намного более «приличных» и красивых историй. В зависимости от эпохи причины для этого интереса меняются, но главный их исток остается неизменным - необходимость снова и снова осмыслять, что из самого страшного может сотворить одному человеку другой, потребность познать демонов своей собственной души.

Эта книга посвящена подобным сквозным персонажам, с которыми творятся ужасы на картинах и Рубенса, и прерафаэлитов.

А поскольку тема уж больно трагическая и жестокая, а в некоторых случаях прямо отвратительная (например, кастрация или людоедство), для ее изложения была избрана особенная стилистика, снижающая пафос и способствующая «остранению» - юмор. Этот литературный прием хорошо знаком русскоязычному читателю: с его помощью были созданы такие популярные книги, как «Всеобщая история, обработанная "Сатириконом"» и «Забавная Библия» Лео Таксиля (а восходит он к «Разговорам богов» Лукиана II века до н.э.)

Но юмор необходим не только для того, чтобы отвлечься от особо кровавых сцен - благодаря введению современных реалий читателю становится легче понять подоплеку многих древних историй и почувствовать, что натура человека, несмотря на смену нарядов и религий, веками остается неизменной.

ФРАГМЕНТ

Колхидская царевна Медея обладала волшебным даром, орлиным носом и решительным характером. Психопатические задатки любой наблюдательный человек заметил бы в ней сразу. Когда греческий царевич Ясон приехал к ней на Кавказ, Медея в него влюбилась и помогла ограбить своего родного отца. Они украли Золотое руно.

Отец, царь Эак, бросился в погоню за кораблем «Арго», на котором плыли Ясон, Медея и руно. Почти догнал. Но Медея, очень гордившаяся своей предусмотрительностью, помимо косметички, шкатулки с драгоценностями и загранпаспорта захватила с собой младшего брата Апсирта. Когда корабль отца подошел почти вплотную к «Арго» и начал готовиться к абордажу, Медея вывела брата на палубу и, убедившись, что отец со своего борта прекрасно различает лица, перерезала братику горло.

Потом она, как в подробностях рассказывают мифы, разрезала тело на куски. И начала выбрасывать эти куски за борт с интервалом 10-15 минут, что при скорости кораблей в 3 узла дало им достаточную фору. Поскольку бедный отец, разумеется, стал притормаживать, чтобы выуживать из моря куски тела сына.

Миг - и невинному в бок меч свой вонзает она.
Тело на части разъяв, куски разъятые плоти
В поле спешит разбросать, где их сыскать нелегко.
А чтоб отец все знал, к вершине скалы прикрепляет
Бледные руки его с кровоточащей главой -
Чтоб задержала отца эта новая скорбь, чтоб, останки
Сына ища, задержал полный печалями путь.

По меткому определению профайлеров ФБР из Квантико, Медея - это классический организованный несоциальный убийца плюс высокоорганизованный психопат. Но Ясон не стал читать составленную ими ориентировку, решив, что подобное поведение со стороны влюбленной в него девушки - совершенно нормально. Погибший же мальчик не ему был брат, а ей, так что всем пофиг.

Потом был еще один настораживающий эпизод - дядя Ясона не хотел отдавать ему трон, надо было ликвидировать старика. Медея облапошила его дочерей, показала им красивое колдовство - разрезала на куски старого барана и бросила его в котел. Оттуда выскочил молодой ягненок. Скорей всего, это была даже банальная ловкость рук а-ля Остап Бендер, а не магия.

Потом говорит девушкам - а давайте я точно также вашего папу омоложу? Только его на куски разрезать надо для этого будет. Девушки поверили. Бедного старика расчленили и бросили в волшебный котел. Естественно, никакого юного красавца оттуда не восстало. Трон оказался вакантным, Ясон его занял. Определенно, у этой женщины была болезненная склонность к распиливанию человеческих тел на куски.
Итак, ничего не замечавший Ясон с Медеей поженились. Шло время...